Выступление М.Р. Мамиконян на Общественном совете П.Астахова 20.03.2015
Обсуждение стратегии воспитания
Мария Мамиконян,Председатель Родительского Всероссийского Сопротивления:
Проект «Стратегии воспитания». Мы, с одной стороны, видим что это очень неплохой проект, он намного лучше, чем все предыдущие Стратегии, которые последние годы принимались, там учтены безусловно важные вещи, без которых невозможно говорить о воспитании, нет жесткого уклона в ювенальную прозападную сторону. И в этом смысле можно было бы и нужно, наверное, сейчас говорить только уже о поправках, о коррективах, о том, чего там нету, но необходимо, чтобы было. В то же время есть такая проблема, что в целом стратегия воспитания, не проект ее, не документ, а сама стратегия – это абсолютно открытая проблема, и проект «Стратегии» эту проблему не раскрыл, не уточнил.
Непонятно, прежде всего, какого человека собираемся воспитывать. Это страшно важно, потому что идеологии нет, как уже было верно сказано, то есть вообще о ней говорить не положено, неприлично, хотя всем уже очевидно после 20-25 лет, что это большая ошибка жить без всякой идеологии, но нет даже такого четкого ориентира воспитательной функции. К чему этих детей мы готовим? Нам было сказано сколько-то времени назад, что основная задача школы – это воспитание грамотного потребителя. Сказано это было тогдашним министром образования. «Чудесная», конечно, мысль, она всех очень тогда впечатлила. Сейчас уже так грубо об этом не говорят, но примерно тогда же, может, чуть позже появились какие-то сообщения о том, что молодые люди должны быть подготовлены к быстро меняющемуся миру, к тотально идущей глобализации, и поэтому должна быть особая мобильность, способность переключаться с одной профессии на другую, перемещаться из одного места в другое, то есть мобильность во всех смыслах. Это бредовая, конечно, идея, которая естественно породит при своем внедрении не образованных и способных к творческой и вообще какой-то ответственной работе людей, а людей, готовых быть обслуживающими персоналом, неважно на каком поприще, а поприща будут меняться. Что касается мобильности территориальной – это просто смешно, потому что никто этим людям не обеспечит ни жилья, ни каких-то других условий для их развития и существования. То есть нас пытаются закидать какими-то громкими фразами, от которых мы ничего кроме ужаса не испытываем.
И вот с этим вопросом, какого человека мы воспитываем, надо было бы разобраться. Но мне лично кажется, что сейчас это сделать невозможно, потому что страна находится в каком-то разобранном пока еще состоянии. Она вроде собирается духовно, и есть надежда, что этот период скоро закончится, можно будет говорить об ориентирах, но пока еще вот этот разброд и шатания существуют. Поэтому мне кажется, что здесь важно было бы говорить о тех базисных ценностях, о тех основаниях, которые и должны быть закреплены в частности в «Стратегии», и которые дадут возможность, не потерять нашу русскую культуру, традиции образования, и в целом традиции, не потерять весь ценностный спектр, которым обладает наш российский человек, обладал многие десятилетия, столетия. Чтобы этот базис остался и был закреплен.
Тут у нас два дня назад случилось некое обсуждение в Общественной палате, молодежный комитет его организовал, я лично об этом узнала буквально накануне, я и эксперты нашей организации там были. Там была очень бурная дискуссия о том, что страшно нехороший этот проект, и надо его категорически отринуть и предложить какой-то другой. Но нам кажется, что это нереально. Может быть, и могло бы быть написано что-то замечательное, якобы там уже 90% написано, но как-то в это слабо верится. Боюсь, кончится это просто тем, что общественность, более традиционно настроенная, повозмущается, а разумные поправки останутся за бортом обсуждения. И выйдет стратегия в том виде, который сейчас не слишком-то устраивает. Притом, что в целом много в ней хорошего. Поэтому я хотела бы сказать о каких-то конкретных вещах по имеющемуся проекту.
Во-первых, что важно, «Стратегия» предусматривает соответствие процесса развития личности детей национальному воспитательному идеалу. То есть там сказано об идеале. А также о принятии за основу отечественных традиций, и это должно гарантировать, что меры воспитания, принятые в российском обществе не будут приравнены к так называемому «жестокому обращению». То, о чем мы все постоянно говорим. То есть там это прописано, но нам пытаются навязать другую точку зрения западные фонды.
Стратегия перечисляет конкретные качества, которые надо формировать при гражданском и патриотическом воспитании, трудовом воспитании и т. д. И важно, что при перечислении упоминается развитие в детской среде ответственности и выбора принципов коллективизма и солидарности. Радует также, что на высоком уровне признана важность развития коллективистского мировоззрения. То есть то, от чего нас отучали последние два десятка лет, и в результате мы получили общество избалованных, эгоистичных, абсолютно разобщенных молодых людей. Даже непонятно, как можно с ними обсуждать три этих качества, какие-то там патриотические проблемы, вообще проблемы страны, если молодой человек нацелен только на себя и вообще не понимает ничего вокруг, и никого вокруг не видит. Значит, о коллективизме хотелось бы, чтобы там было все-таки сказано даже и подробнее, потому что вот этот жупел, который либералы нам навязали относительно советского периода, продолжает работать в обществе. От этого надо уходить. Говоря про свободу, свободу личности – что, конечно, крайняя важная вещь – мы не должны забывать, что свободно развивающаяся личность должна участвовать и в развитии общества в целом.
В стратегии не зафиксирована необходимость воспитывать в подрастающем поколении чувство долга, а это надо зафиксировать. В стратегии не упоминается о создании механизмов выработки привычки вести себя нравственно. Осознания ребенком того, как надо поступить и желания так поступить недостаточно для морально-нравственного поведения, необходима выработка устойчивых форм такого поведения. И это тоже должно быть как-то оговорено, на это должно быть указано, потому что может знать человек, «что такое хорошо, что такое плохо», не значит, что он будет этому следовать.
Очень важная вещь, что есть такая фраза, весьма общая формулировка, банальная нынче, как «риски современного детства». Это надо раскрыть, что значит риски современного детства, потому что понимают сейчас под этим чаще всего совсем не то, что свойственно понимать в нашей традиции, в нашем обществе. Поэтому надо предложить сформулировать так: «стратегия закладывает основы системы противодействия националистическим и экстремистским вызовам и рискам современного детства, формированию эгоистичных наклонностей ребенка, возможности ухода ребенка в виртуальную жизнь, влиянию вредной информации». Как только такие вещи не уточнены, там такая свобода для интерпретаций, что мы можем получить обратное на том конце.
Не сказано практически ничего о воспитании отношения ребенка к своим обязанностям. Упомянуто о создании условий для увеличения знаний и повышения способностей, ответственных реализовывать свои конституционные права и обязанности. Это общие слова, поскольку знание и даже обладание способностями к выполнению обязанностей еще не означает их выполнение. Это нужно тоже точно сформулировать, что выполнение людьми своих обязанностей обеспечивает реализацию прав своих и окружающих людей.
Есть еще такая вещь, что при формировании привычки убеждение делается наклонностью, а мораль закрепляется в чертах характера. Чтобы воспитать устойчивую форму поведения, необходимо помещать ребенка в такую обстановку, которая постоянно бы побуждала его действовать правильно и при отклонении поведения возвращала бы его к правильному поведению. Поэтому часть «Духовно-нравственное развитие» предлагается дополнить пунктом «Формирование в детской среде обстановки, благоприятной для закрепления нравственных форм поведения» Это вообще проблема детской среды, это отдельная, огромная, очень серьезная проблема. Сейчас дети у нас сидят по домам, ходят с мамой или няней за ручку, уже даже до пятого-шестого класса школы, потому что есть действительно опасения, что будет по дороге туда или обратно. А есть еще и некие ювенальные правила негласные о том, что ребенок может быть признан оставленным без попечения и т. д., то есть все это взращивает инфантила. Это совершенно невозможно уже терпеть, этот инфантилизм порождает чудовищный перекос в обществе, и мы это видим.
Я понимаю, что я немного задержала уже. Я хочу сказать о каких-то предложениях, мы их, конечно, написали, там хорошо сказано, что есть особые приоритетные права семьи, но хотелось бы больше сказать об учителях, потому что учительство, участие учителей в воспитании ребенка – страшно важная вещь, которая многие последние годы была просто изъята из понимания. Необходимо сказать о приобщении к истории, потому что, какая идентичность без истории? Там сказано про библиотеки, что они будут развиваться. А мы знаем, что сейчас происходит с библиотеками: в Москве из 400 библиотек к концу года не будет 250. То есть это все не должно оставаться неконкретизированным. Как только нет конкретности, а ее во многом нет, мы получим ровно обратное.
И еще «ответственное родительство» – там эта ужасная формулировка, которую надо категорически исключить. Там же есть некие слова, которые легко воспринять, видимо они имеют в виду инклюзивное образование – вещь тоже крайне вредная и надо понимать, что, если там не будут убраны эти слова про «равенство возможностей» и т. д., то это будет инклюзия полным ходом. А речь же идет не о том, чтобы не было равенства у детей с ограниченными возможностями и с обычными в получении какой-то культурной или другой совместной информации. Речь идет о том, что учить их вместе – это загубить и тех, и других.
- Абсолютно верно.
Ирина Медведева: Это типичный такой формальный гуманизм.
Мария Мамиконян: Да. Еще там не прописано, что образование не должно являться услугой. А нам это уже столько времени рассказывали про то, что это услуга, что если сейчас не записать это, то оно так и останется.
Поддержать РОО «ОБЩЕСТВЕННЫЙ ЦЕНТР ПО ЗАЩИТЕ ТРАДИЦИОННЫХ СЕМЕЙНЫХ ЦЕННОСТЕЙ «ИВАН ЧАЙ»