К вопросу о поручении Президента провести анализ изъятия детей
3 января по результатам пресс-конференции Президент России Владимир Путин дал ряд поручений, одним из которых было поручение проанализировать практику изъятия детей в России. Поводом для данного поручения стало выступление на пресс-конференции руководителя Правозащитного центра «Иван Чай» Элины Жгутовой, также возглавляющей одноименное Российское информационное агентство.
По разным версиям, среди ответственных за анализ ведомств названы Министерство труда и социальной защиты РФ, Уполномоченный по правам ребенка РФ, а также Генеральная прокуратура РФ.
Несомненно, активисты родительских движений, общественных и правозащитных организаций с воодушевлением встретили новость об этом поручении Президента! Это долгожданное, важное и нужное дело!
Однако тут же с сожалением возникает сомнение: результаты проверки будут зависеть от того, кто, как и по каким параметрам будет проводить анализ.
За несколько лет правозащитной практики в данном вопросе у меня накопился вполне определенный опыт. И в первую очередь этот опыт говорит о том, что нарушения прав ребенка и родителей, которые происходят при изъятии, крайне редко отражаются в тех документах, которые органы опеки или полиции по делам несовершеннолетних могут представить для проверки.
Вот что написала 18 апреля 2016 года в Москву правозащитникам молодая мама Ольга Исхакова из Амурской области, у которой без каких-либо законных оснований изъяли ребенка (письмо и фото травм Ольги см. здесь а также )
«13 апреля 2016 года я находилась дома со своим шестимесячным ребенком. Ко мне в дом, сломав замок на калитке и взломав три входных двери в дом, ворвались шесть или больше человек в черной форме, вооруженные дубинками, палками, электрошокером и металлическим щитом.
Когда я их увидела, я сказала, что в доме только я и ребенок. Выставив вперед щит, дубинки и электрошокер, они двинулись в нашу сторону.
Я бросилась в детскую, спрятала ребенка в коляску, преградив им путь с просьбой остановиться и объяснить, в чем дело, на что меня ударили шокером, отчего я упала и получила ещё несколько ударов шокером и дубинками, ударилась об угол стены головой, после меня один тащил за волосы, другой пинал ногами, выволокли на улицу босиком, в тонкой кофте, которую с меня почти содрали и леггинсах, где в это время находились неизвестные без формы около десяти человек.»
Ольга не смогла доказать, что ребенка фактически похитили, а ее избили с применением электрошокера.
Ольга с малышом, которого удалось вернуть.
Более того, ситуация закончилась тем, что против самой Ольги было возбуждено уголовное дело. Якобы на основании того, что эта небольшая девушка «накинулась на одного из полицейских и нанесла несколько ударов по голове».
«Ничего подобного не было, - рассказывает корреспонденту вынужденная защищаться Ольга Исхакова. - Но свидетелей с моей стороны нет, а со стороны «пострадавшего» - пять или даже больше. Поэтому я согласилась пройти проверку на «Полиграфе». Пожалуй, это единственный способ доказать, что я не лгу."
А это семилетняя Карина Дудина, семья которой пострадала в пожаре в мае 2016 года:
1 июля Карину окружили, затолкали в машину и увезли в неизвестном направлении вооруженные автоматами полицейские. Это произошло в поселке Юркино, Юринского района Республики Марий Эл. Свидетелями сцены были братья Карины, с которыми девочка пошла собирать ягоды, ее тетя, другие жители села, так как все произошло на улице. Затем был составлен акт ОВД о безнадзорности Карины - будто бы она была у чужих людей. Ее, здоровую, поместили в больницу. До Карины таким же образом – с вооруженными до зубов автоматчиками и по акту о безнадзорности – была изъята ее маленькая сестра Валерия. На родителей позже опекой был подан иск об ограничении родительских прав. Детей удалось отстоять. Доказать по документам беззаконие невозможно - ребенок был безнадзорным.
Если детей не увозят вот так, с полицией и автоматами, то родителей давлением и угрозами вынуждают писать «добровольное» заявление. Именно поэтому у нас часто называют статистику, что, мол, в социальных приютах содержатся дети, которых родители поместили туда сами. Вот что рассказала о своем случае Елена Гладышева из Томска:
Дети незаконно удерживаются в приюте для сирот несмотря на то, что Елена беспрекословно выполнила все требования органа опеки и несмотря на ее заявление о возвращении детей домой. В январе Елене предстоит суд по ограничению ее в родительских правах. Суд инициирован органом опеки. Приют для сирот уже месяц под разными предлогами препятствует Елене в том, чтобы даже видеться с детьми. Доказать по документам, что детей увезли от матери незаконно, невозможно - стоит "добровольная" подпись матери.
Ольгу Б.с полугодовалым ребенком неожиданно приехавшая в квартиру полиция попросила проехать в отделение, мотивировав тем, что Ольга должна что-то подписать. Полицию и опеку в квартиру вызвал психолог социальной службы после того, как муж Ольги обратился к нему за помощью из-за серьезного конфликта с женой на почве ревности. Когда Ольга приехала с грудным ребенком в отделение, она увидела там уже привезенных из детсада двух других своих детей. С 14 ч до 21 ч полицейские в отделении настаивали, чтобы Ольга подписала «добровольное» заявление о помещении ее троих детей в приют. Ей угрожали, что если она такое заявление не напишет, то на мужа откроют уголовное дело. Отдыха, еды и воды ни ей, ни детям в отделении не давали. Заявление Ольга Б. не подписала. В результате она стала свидетелем того, как полицейские договорились между собой «оформить детей, как будто их нашли одних и раздетых у подъезда», то есть на детей был составлен акт о безнадзорности. Троих здоровых детей увезли в больницу, куда отца и мать впоследствии не пускали. В настоящий момент они ограничены в родительских правах. По документам нарушения закона при изъятии доказать невозможно - дети были безнадзорные, их нашли на улице.
В последнее время мы перестали обращаться в региональные прокуратуры, потому что не видим в этом никакого смысла: на протяжении лет мы регулярно получали ответы из прокуратур, что «все сделано правильно, нарушений не выявлено». Неоднократно местные прокуратуры просто игнорировали обращения и не отвечали на письма.
Когда у Светланы С. из квартиры в больницу увезли шестерых детей, был также составлен акт о безнадзорности. Причиной изъятия было названо подозрение на жестокое обращение в семье. На следующий день полиция провела проверку, фактов жестокого обращения не обнаружила, уголовное дело не было открыто. Однако детей никто возвращать и не собирался. В органе опеки под угрозами того, что «иначе ее лишат родительских прав через неделю», плачущую Светлану заставили под диктовку написать «добровольное» заявление о помещении детей в приют на 2 месяца – якобы она хочет пройти лечение от алкоголизма. В течение нескольких дней Светлана не могла обнаружить местонахождение детей. О том, где находится самая младшая дочь, Светлане удалось узнать лишь через 2 недели. В документах суда об ограничении ее в родительских правах Светлана затем прочитает, что «детьми 2 недели никто не интересовался». Органы опеки подали в суд на ограничение родительских прав. В суд Светлана представила 2 заключения от разных наркологов, что алкоголизмом она не страдает. Детей удалось отбить через суд. Доказать нарушения прав детей и родителей по документам невозможно - стоит "добровольная" подпись матери.
Светлана с младшей дочкой. 2016 год.
Известно, что сотрудники органов опеки вместе с полицией по делам несовершеннолетних не только постоянно общаются между собой, но и договариваются о том, как именно готовить ту или иную «историю», обсуждают общую линию своего поведения. Более того, всем известно и то, что прокуратура и судьи действуют с ними заодно.
А как можно по документам проверить вот такой рассказ одинокой матери Екатерины:
«С момента рождения моего сына меня шантажируют его отъемном. Начальник ПДН нашего города сообщила мне, что если я хотя бы раз попытаюсь сообщить о том, что они мне угрожают или если я пожалуюсь на незаконность её действий, то сына отберут моментально.
Все жалобы моего отца на организованные незаконные действия оканчивались отписками из прокуратуры: "информация не подтвердилась".
Когда меня вызвали в ПДН, начальница сказала дословно, что если я только вякну, то она напишет, что я, мол, алкоголичка (хотя я никогда в жизни капли алкоголя не брала), наркоманка (такая же ложь) и т.д. и что она «в шесть секунд сделает меня гулящей по мужикам пьяницей» - это для неё «не проблема».
Я сидела и никуда не обращалась. Это началось с момента, когда мой сын был еще в пеленках, и продолжается по настоящее время.»
Историй с нарушениями у нас еще в архивах много, всего не перечислишь, все более-менее типовое.
Типовым, к примеру, является и внесение ложных сведений в первичные документы о семье, что также не подлежит проверке.
А как можно проверить правдивость акта осмотра жилого помещения, когда сотрудники опеки ставят перед собой конкретную цель: доказать своим текстом, что они делают все правильно, увозя ребенка прочь? Ведь родителям даже не предоставляется возможность ознакомиться с актом осмотра! О том, какой "ужас" творится у них дома, родители обычно узнают уже на суде, куда уже подано исковое заявление о лишении или ограничении родительских прав. То же самое касается бездоказательных обвинений в употреблении алкоголя со ссылкой "на то, что этому есть свидетели".
Итак, представлю краткий общий анализ нашей практики:
Акты осмотра жилого помещения не выдают родителям на руки – это в 90% наших случаев.
Сфабрикованная информация о родителях, о жилище содержится в актах и др. документах органов опеки и полиции – это в 100% наших случаев.
Родителей не информируют, о том, что у них вообще существуют какие-то права и какие именно, – это в 100% наших случаев.
Если не составляется акт о безнадзорности, то родителей вынуждают писать под диктовку «добровольное» заявление о помещении их детей в приют – это около 30% наших случаев. Копию такого «добровольного» заявления родителям затем не выдают – это 100% наших случаев.
При отобрании и изъятии (существует разница!!!) никаких документов об отобрании ребенка никогда не выдают. Это тоже в 100% наших случаев.
Родителям препятствуют в том, чтобы даже узнать о местонахождении детей – это происходит в 90% наших случаев.
Детей незаконно увозят из дома в присутствии родных по акту полиции о безнадзорности – это в тех случаях, если родителей не заставили писать "добровольное заявление" – около 70% наших случаев.
Детей как "оставшихся без попечения родителей" либо "признанных нуждающимися в защите государстве" незаконно удерживают в больницах, а затем в социальных приютах, ограничивая их права на проживание дома и на общение с родителями – в 100% наших случаев.
С родителей в приютах и больницах требуют разрешение органа опеки на свидания со своими детьми, хотя родители не ограничены и не лишены родительских прав – это в 100% наших случаев.
С родителей в приютах и больницах требуют прохождения врачей, включая онколога, сдачи анализов, получения справок – это в 30% наших случаев.
С материалами дела в органах опеки родителям ознакомиться не дают – это в 100% наших случаев.
С материалами дела в полиции по делам несовершеннолетних родителям ознакомиться не дают – в 100% наших случаев.
Решение Комиссий по делам несовершеннолетних родителям не выдают на руки – в 80% наших случаев.
Органы опеки, полиция и прокуратура под разными предлогами не принимают заявления от родителей – в 50% наших случаев.
Прокуратура, полиция и органы опеки не отвечают даже на принятые заявления родителей – в 50% наших случаев, в том числе и в Москве.
Список нарушений можно продолжать еще очень долго, потому что я коснулась пока только самого начального этапа – процедуры изъятия ребенка. А потом возникают отношения родителей с больницей, с сиротским приютом, с судом.
Доказать нарушения прав во всех вышеперечисленных и прочих случаях по документам, имеющимся в материалах опеки и полиции – почти нереально. Там, в этих документах, уже заранее составлено так, чтобы продемонстрировать обоснованность содеянного, без каких-либо доказательств, но все гладко и чисто.
В заключении можно подвести очень простой и неглубокомысленный итог: законности действий сотрудников органов опеки и полиции по делам несовершеннолетних нам пока ни разу встретить удалось. Все дела по изъятию детей и их дальнейшим жизнеустройством так или иначе создаются с большим количеством нарушений.
В связи с этой системностью нашим Правозащитным центром «Иван Чай» составлен опросный лист для родителей, состоящий из почти 80 пунктов, отражающий общий характер нарушений. И ключевой момент в этом – непосредственный опрос самих родителей, а не организованной группы чиновников.
Именно эту часть при выполнении поручения Президента мы считаем очень важной. И готовы принять активное участие в процессе анализа практики изъятия, в том числе, на основании материалов, находящихся в работе нашего Правозащитного центра.
Анна Кисличенко
Поддержать РОО «ОБЩЕСТВЕННЫЙ ЦЕНТР ПО ЗАЩИТЕ ТРАДИЦИОННЫХ СЕМЕЙНЫХ ЦЕННОСТЕЙ «ИВАН ЧАЙ»