Москва. Произвол продолжается.

Недавно мы начали публикацию информации по делу о неправомерном изъятии 5-летнего Леши из благополучной семьи, проблема которой заключалась только в том, что после переезда год назад, в квартире оставалась одна недоремонтированная комната. Там молодые незашоренные родители разрешали ребенку играть и вволю предаваться той самой исследовательской и творческой деятельностью, которая занимала мальчика 5 лет. 

Его по акту о выявлении безнадзорности забрала из родной семьи инспектор по делам несовершеннолетних: ночью в квартиру по звонку соседей, которым мешал плач ребенка, ворвалась полиция.

Натасканная на выявление детского неблагополучия и жестокого обращения сотрудница ПДН (раньше ПДН занималась оступившимися детьми) отказалась взять правильные документы, намеренно нахлобучила на ребенка одежду из корзины для грязного белья на мальчика, и вот – типичный безнадзорный готов, можно рапортовать об успешном выявлении, а ребенка - в спецбольницу. Мальчик до сих пор в приюте, а матери с самого начала угрожали упечь в тюрьму.

Историю предыдущих двух месяцев см.здесь:

Изъятие ребенка из благополучной семьи

21 апреля в районном отделе соцзащиты состоялась Комиссия по защите прав подопечных данного отдела соцзащиты района, где проживают родители мальчика. На Комиссию родителей вызвали звонком по телефону 19 апреля, что это за комиссия – толком не объяснили.

На заседание Комиссии Настя и Юра, родители мальчика, пришли в сопровождении главы Экспертного совета юристов и адвокатов Центра правозащиты «Иван чай» Надежды Гольцовой. Члены Комиссии потратили целых 20 минут времени, чтобы найти способ избавиться от присутствия адвоката, который, по мнению советника ОСЗН, «превращает все в балаган».

Более того, Насте сказали: "Будешь слушать адвоката - вообще ребенка не получишь!"

После 20 минут пререканий, фотографирований удостоверения адвоката, попыток узнать срок его действия и пр. было принято вот такое решение:

Член Комиссии: Я предлагаю все-таки председателю комиссии попросить удалиться Надежду Александровну и рассматривать данный вопрос без ее присутствия. А как адвокат она пусть представляет интересы Анастасии Андреевны везде, где это потребуется: в судах и не знаю там, где угодно, только не у нас.

Значит, комиссия по защите прав несовершеннолетних решила: Надежда Александровна, покиньте, пожалуйста, помещение. Рассматривать вопрос мы будем без Вас.

На самом деле «балаганом», как оказалось на деле, является сама комиссия. Такие комиссии, которые до сих пор по каким-то причинам работают по Москве, были утверждены Приказом Департамента семейной и молодежной политики Москвы в 2011 году. 

Однако такой департамент уже три года как расформирован – вот неприятность! - а комиссии все работают. Законного федерального статуса, в отличие от комиссий по делам несовершеннолетних, эти спевшиеся междусобойчики не имели как раньше, и тем более сейчас.

Однако, это не мешает членам комиссий - этим дамам с очень серьезными лицами - унижать родителей, разгонять адвокатов и выносить решения о судьбах детей. Забывая при этом даже о том, что их решения, даже на основании приказа уже несуществующего Департамента, имеют исключительно рекомендательный характер. 

К участию в данном действии адвокатов члены междусобойчика явно не привыкли, хотя с завидной регулярностью зачем-то повторяли слово «закон, закон».

Далее глава Комиссии изрекла:

Комиссия: Анастасия Андреевна, начинаем. Вы приглашены на комиссию по защите прав и законных интересов подопечных УСЗН района Н. города Москвы. На комиссии будет рассматриваться Ваше обращение о передаче на воспитание малолетнего сына Алексея 2010 года рождения, находящегося в таком-то приюте.

Настя вообще-то обращалась не за передачей себе на воспитание собственного сына, а просила вернуть его из приюта домой.

Отдельного внимания стоят вопросы допроса-заседания, касающиеся отношений Насти и ее мужа, отца ребенка, с которым они официально в разводе, но ввиду случившегося опять воссоединились. Каждый нормальный человек бы порадовался этому, поддержал, но не в этом случае: 

Комиссия: Анастасия Андреевна, скажите, пожалуйста, Вы сейчас с кем проживаете?

Настя: С мужем.

Комиссия:Муж у Вас кто? Вы замуж вышли?

Настя: С бывшим мужем, ладно.

Комиссия: Давайте так, Вы с кем проживаете (неразб. 0:24:10.5).

Настя называет ФИО мужа.

Комиссия: Вы с ним сожительствуете.

Настя: Ну, ладно, да.

Комиссия: Сейчас, да?

Настя: Да.

Комиссия:Правильно мы поняли? С какого времени Вы с ним проживаете?

Настя: Ну, уже как полтора месяца.

Комиссия:С какого времени?

Настя: Господи.

Комиссия: С марта?

Настя: Ну, да, получается, с марта.

Комиссия:С марта-месяца.

Настя: А если у меня есть муж?

Комиссия: До этого Вы как долго с ним не проживали совместно?

Настя: Полгода.

Комиссия:Полгода?

Настя: Да. Ну, чуть поменьше, наверное.

Комиссия: А кто оплачивал платные поликлиники?

Настя: Муж.

Комиссия: У Вас нет мужа. Вы занимались воспитанием ребенка? Вы нас все время ставите в заблуждение.

Настя: В какое заблуждение?

Комиссия: У Вас нет мужа.

Настя: Это сейчас у меня нет мужа. Три года у меня подряд был муж.

Далее – с маниакальной настойчивостью:

Комиссия: Адрес Вы знаете, куда Вы ездили?

Настя: Муж помнит.

Комиссия: Да Вы не замужем, Анастасия Андреевна!

Настя: Да что ж уже! Я же сейчас обижусь.

Комиссия: Ну, так, а так и есть. Отец ребенка. Давайте, чтобы уже ни у кого не было вопросов. Так и есть.

Настя: Отец ребенка, хорошо.

Мама мальчика, которой всего 23 года и которая и без всяких комиссий находится в состоянии глубокого стресса, пыталась хоть что-то для себя выяснить. Например, почему в опеке оказались сведения, что ее ребенок не прописан с нею.

Настя: Ну, смотрите, то есть вот человек уважаемая, не помню, как ее зовут, сидела издевалась, рассказывала: «У нее доля есть, а ребенок-то бомж».

Комиссия: Анастасия Андреевна, мы по какому поводу здесь собрались? Это кто говорил так?

Настя: Это вы. Даже с Вами спорить не буду. Уже бесполезно.

При попытке что-либо спросить, узнать, учитывая, что Насте до сих пор все отказывают в ознакомлении со всеми документами и материалами, на заседании ей отвечали коротко и ясно: «Здесь вопросы задаем мы».

Настя действительно путалась, боялась, сидя на этом перекрестном допросе, где ей задавали вопросы не менее 12 здоровых зрелых женщин-чиновниц, ничуть не стараясь ее успокоить. Она почти выдержала чтение абсолютно лживой характеристики, которую выдал на мальчика приют. Там, например, указано, что родственники посещали мальчика только трижды. 

Интересно, что эти дамы все же помнят, что Настя является законным представителем ребенка. Они озвучили это, пытаясь избавиться от присутствия адвоката

Если читать повестку дня, то на комиссию вызвана Анастасия Андреевна в отношении своего несовершеннолетнего сына и она законный представитель, и видеть второго представителя в отношении ее ребенка мы не считаем нужным.

Однако это не помешало им принять решение, что Настя «не готова проживать с ребенком»:

Комиссия: На мой взгляд, Анастасия Андреевна на сегодняшний день не готова проживать совместно со своим ребенком, она не помнит ни какие диагнозы у ребенка были, ни в каких больницах он лежал, ну, в общем…

Настя: Ну, потому что я же…

Комиссия: …когда последний раз она водила его к врачу. Ребенок находится в том возрасте, когда он посещает только педиатра, она нам рассказывает, как у какого-то терапевта три года назад. Судя по характеристике, ребенок действительно сильно запущен. Я считаю, сейчас совместное проживание и срочная передача не в интересах ребенка. У Вас есть к комиссии вопросы?

И тут Настя не выдержала:

Настя: Да, у меня есть к комиссии только единственный вопрос.

Комиссия: Да, пожалуйста.

Настя: Почему мой ребенок в детском доме? Почему мой ребенок избит? Почему мой ребенок постоянно находится в больницах? За пять лет у меня ребенок не болел ни разу. В итоге у него тяжелый бронхит. Но то, что он болел, это как бы ладно. Отек Квинке я не считаю. Ну, кашель, ладно. Сейчас у него бронхит тяжелой степени – это вы сделали добро? Вы отправили, заразили ребенка, отправили в детский дом, он постоянно по больницам, он избит. Молодцы.

Затем на Комиссии допросили отца. Ему разрешили брать ребенка на выходные, поскольку он ходит на работу. Наверно, не стоит комментировать эту правовую бессмыслицу - это сделает прокуратура. Затем последовала манипулятивная попытка заставить отца ребенка написать добровольное заявление о том, что якобы он просит поместить ребенка на пятидневку в приют, а на выходные он будет его забирать. Такое заявление стало бы законным основанием для удерживания ребенка в приюте. На сегодняшний день законных оснований нет и его удержание там может рассматриваться как похищение ребенка.

Комментарий адвоката:

 

П.С. Сегодня Настю не пустили навестить сына в приюте. Ей сообщили, что это распоряжение директора приюта и опеки. Настя, получив отказ увидеть сына, пыталась выяснить, хоть что с ним происходит, так как недавно он опять был в больнице. Хотела выяснить, какой у него диагноз, чем его лечат, но была в грубой форме хамски обругана медперсоналом приюта, который также заявил, что директор запретил с ней общаться. 

Когда Настя начала задавать вопросы, медперсонал задал ей вопрос: "А на каком основании я тебе буду все говорить?"

«Да на таком, - ответила Настя, - что я его мать!»